- Говорят, бывший обергруппенфюрер СС Карл Вольф не только смотрел «17 мгновений...», но и остался доволен тем, как вы его сыграли?
- Да, Вольф смотрел, - подтверждает Василий Семенович Лановой, а потом не без некоторого сожаления добавляет: - Он даже коньяк мне послал. Но Юлиан Семенов его выкушал в самолете. Когда я ему сказал: «Что ж ты делаешь?», он ответил: «Прости, я долго летел - нечего было делать...» Это было...
- А как вы вообще на эту роль согласились, немецкий генерал все-таки, эсэсовец?..
- Я актер! - почти с обидой ответил артист. - Лицедей. Делаю лица. Чем богаче разница между людьми, которых играет актер, тем он талантливее. Я играл и белогвардейцев, и советских офицеров, разных...
Да уж, этого не отнять - людей в погонах Лановому довелось поиграть вдосталь, самых разных характеров, жизненных устоев и званий.
Новый визит к нам и концерт, который состоялся в областной филармонии, пусть чуть постаревшего, но по-прежнему очень легкого и изящного, аристократичного графа Вронского, Цезаря Октавиана и Павки Корчагина в одном лице стал прекрасным подарком мурманчанам к 75-летию области.
Сначала - отрывок из обожаемой Лановым «Войны и мира», сцена бала у Ростовых. А дальше до антракта - сплошной Пушкин, дивный Александр Сергеевич времен южной ссылки, Михайловского с его Тригорским и семейством Осиповых-Вульф. Причем не только стихи, но и отрывки из писем (чудесно, чрезвычайно трогательно с их помощью передана история взаимоотношений русского гения - и романтических, и плотских - с Анной Керн), записки и воспоминания друзей и так далее.
Читает - и стихи, и прозу - Василий Семенович блистательно, очень точно по тексту, по интонации. Голос - выразительный, глубокий, как говорят в таких случаях наши коллеги-радийщики, «фоничный» - в этом Лановому великий помощник. Ну и любовь, конечно, и к русской поэзии вообще, и к самому известному ее представителю, ее знамени, ее солнцу.
- Все-таки - а почему Пушкин?
- Вы кого-то другого можете предложить? Лермонтова? Да, можно было и Лермонтова. Лев Николаевич сказал: «Если бы этот мальчик не ушел так рано, ни мне, ни Достоевскому нечего было бы здесь, в России, делать...» Тоже величайший был поэт. Только он не про живое говорил, не о вещах, что нас окружают, что гениально, гармонично делал Пушкин, он разговаривал с Богом, с дьяволом, а пустяки его не интересовали.
- А почему у России сейчас нет своего Пушкина?
- А почему на Западе нет своего Байрона, Шекспира? - вопросом на вопрос, встык, отвечает Лановой.
- Но мы-то не Запад...
- Духовное обнищание всего мира происходит на наших глазах. Культуре не уделяется внимания, потому что главный бич современности - потребительство. Это губит все. Тем более искусство. Даже церковь не может удержать какие-то нравственные основы, потому что идет такая атака, и, если человек не остановится, это кончится плохо для человеческой цивилизации.
- Вы читаете со сцены в основном стихи Золотого и Серебряного веков русской поэзии...
- Я хорошую поэзию читаю. Вот и все.
- А вторая половина двадцатого века? Там ведь были хорошие поэты...
- Там были потрясающие поэты! Тот же Заболоцкий, Пастернак... Многие, многие. Но современную поэзию я не читаю. Не знаю ее просто. Нет времени. А Пушкин - всегда под рукой!
Во втором отделении концерта артист сначала дал публике чуть-чуть отдохнуть от высокой поэзии, от разного «серьеза» - настало время всяческих театральных легенд, ситуаций «раскола» на сцене. Иные - достаточно известные, в полном смысле слова легендарные, вроде курьеза, который с Лановым сотворил в «Принцессе Турандот» Николай Гриценко. На традиционном представлении актеров в начале спектакля выдал импровизацию, о которой его просил накануне знаменитый Рубен Симонов - главреж театра имени Вахтангова: «Семен Михайлович Буденный. Василь Семеныч Лановой. Один рожден для жизни конной, другой - для жизни половой!»
Зал едва не умер от хохота - и тот, московский, и наш, филармонический.
Что же до любвеобильности Василия Семеновича, то тут слухов-сплетен-разговоров всегда было в достатке. Что говорить, красив ведь был, чертяка, до невозможности.
Лановой тут же, как только все отсмеялись, поведал, что и с жизнью «конной» у него тоже был полный порядок - мол, это и по «Офицерам» видно, и по «Анне Карениной». Что же до любвеобильности Василия Семеновича, то тут слухов-сплетен-разговоров всегда было в достатке. Что говорить, красив ведь был, чертяка, до невозможности. Его обаяние и стать и по сию пору на женщин действуют магически - завораживает он их самим видом и неутраченной легкостью движений покоряет.
Порукой тому не только получасовая послеконцертная автограф-сессия (очередь за драгоценной росписью составили почти исключительно представительницы прекрасного пола самого разного возраста - и бабушки, и тетеньки, и девочки), но и губернатор Мурманской области Марина Ковтун. Марина Васильевна, с подарками и цветами приветствовавшая гостя на сцене филармонии, как показалось, говорила с особенной теплотой и нежностью.
- Каждый пришел на своего Ланового. Кто-то - на Шервинского, кто-то - на Вронского, кто-то - на Павку Корчагина...
- А на «Полосатый рейс»? - с ходу среагировал Лановой, упорно считающий своей лучшей киноработой эпизод на пляже в этой комедии с бессмертной фразой про «группу в полосатых купальниках».
- Все на «Полосатый рейс»! - подыграла гостю губернатор.
После концерта не удержался и все-таки спросил актера, кто ему самому ближе: Шервинский, Вронский или Корчагин. Тот ответил, что их трудно сравнивать. Каждый интересен по-своему, но о Корчагине сказал особо:
- Павка - это чистое, бескорыстное служение родной стране. Андре Жид в свое время после встречи с ним сказал: «Это ваш коммунистический Иисус Христос!» Мне хотелось бы, чтобы ваши дети верили во что-нибудь так же, как в коммунистическую идею верил мой Павка...
Ближе к финалу вечера вновь зазвучали очень серьезные, даже трагические ноты - Василий Семенович заговорил о Великой Отечественной, о маме и папе, которых работа на военном химзаводе сделала инвалидами: «Коктейль «Молотова» вручную разливали!» А сам Василий Семенович, тогда еще Вася Лановой, был на каникулах у деда с бабкой на Украине. Приехал в родное село аккурат 22 июня... Там и пережил три года оккупации.
О войне Лановой говорил взволнованно, с дрожью в голосе. Также искренне, прочувствованно читал стихи о ней - лучшие, хрестоматийные - Твардовского, Светлова, Гудзенко. Последнего, конечно, классическое «Перед атакой» - «Когда на смерть идут, поют...». Весь текст - надрывно, едва ли не на крик переходя, а заключительные строчки, самые жуткие, совсем тихо-тихо, холодно, от чего они стали еще страшней:
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
О Семене Гудзенко - пожалуй, лучшем фронтовом поэте Великой Отечественной, своем отношении к нему Лановой рассказал отдельно, уже за кулисами:
- Потрясающий поэт. У него такие есть стихи замечательные! Я сейчас готовлю новый диск к 70-летию Победы, там они тоже будут.
А завершала концерт песня из культового для советского времени и тогдашней нашей армии фильма «Офицеры», под которую зал встал. Лановой позже, когда спросили его об этом, признался:
- Так происходит всегда... Картина, должно быть, такое действие оказывает.
Да, его лихой, бесстрашный комвзвода, а потом и генерал-полковник Варавва с детства в памяти (сколько ж я раз смотрел «Офицеров» - не сосчитать: у нас в части под Свердловском, где служил отец, фильм показывали едва ли не каждую неделю), символ советского офицерского корпуса. Как сам Лановой определил причину, из-за которой частенько бывал у нас, чаще - не в Мурманске, а на Северном флоте: «Меня же называют одним из первых офицеров по нашей, актерской, части...»
Дмитрий КОРЖОВ
Фото Дмитрия ДУБОВА
Опубликовано в "Мурманском вестнике" 25.05.2013
газета «Мурманский вестник»
