— Я перед концертом испытываю панический страх. Честно, — признается гитарист Андрей Скороходов, солист Мурманской филармонии. — Приходится каждый раз бороться с с обой, чтоб успокоиться, настроиться. Так что концерт для меня — битва за победу, — смеется музыкант.
Артисты говорят, что волнение перед выступлением — вопрос темперамента. Кто-то вовсе не знает, что это такое, с первого выхода — спокоен и собран. А кто-то не может избавиться от дрожи в коленях, несмотря на многолетний опыт исполнительства. У Андрея достаточный сценический опыт — участие в конкурсах молодых музыкантов, работа в ансамбле с мурманскими артистами, даже игра в североморской рок-группе. А вот сольная программа — новый шаг для него. И концерт, прошедший вчера в областной филармонии, — один из первых.
— В работе с ансамблем много своих сложностей, — считает Андрей. — Надо прислушиваться к чужому мнению, надо уметь слышать других. А выступая соло, ты делаешь все, что захочется. Ты сам за себя в ответе. Хотя и ответственность выше: никто не прикроет. Это как театр одного актера.
Сольные выступления — это и самостоятельный выбор репертуара. Тут музыкант становится режиссером — программа выстраивается как настоящий сюжет, в ней должны быть смысл и движение. Андрей специально включил в программу и старинную — скрипичную партиту (разновидность сюиты) Баха в переложении для гитары, и музыку двадцатого века. Причем и самое начало века — «Бразильскую сюиту» Вилла-Лобоса, и последние годы — «Черный де-камерон» Брауэра. Андрей говорит о музыке, как будто пересказывает книгу:
— «Черный декамерон» — это три истории по мотивам знаменитого «Декамерона» Боккаччо. Это рассказы о воинах, влюбленных, о страсти. Одно удовольствие играть! Влюбленные совершают побег из родительского дома, идут по таинственной долине Эха, их преследуют странные звуки...
Андрей вспоминает, как прославленный гитарист Александр Фраучи убеждал его: «С любимыми так легко не расстаются! Поэтому если есть у тебя любимые произведения, постоянно их играй, включай в каждую программу!» Но у Скороходова выходит иначе:
— Мне всегда хочется быть первооткрывателем. Находить вещи, новые и для слушателя, и для самого себя.
Открытия случаются и на репетициях, и на концертах. Андрей считает произведение состоявшимся лишь после того, как исполнил его на концерте. Какой-то новый поворот, новый тон можно поймать именно там. Многое зависит от восприятия публики, от собственных ощущений на сцене. Впрочем, основная работа — это, конечно, многочасовые ежедневные репетиции. Занимается Скороходов дома, в Североморске. И оторвать его от этих утренних занятий трудно. Жертвует музыкант ими разве что в день после концерта — отсыпается. А потом вновь начинается кропотливая работа. От отца, доктора технических наук, Скороходову, кажется, достался въедливый математический ум. И музыка для него подчас — как алгебраическая задача:
— Мне всегда было интересно, почему та или иная пьеса у разных исполнителей звучит по-разному. У кого-то выходит лучше, чем у меня. У кого-то — просто иначе. Собственно, чтобы в этом разобраться, я и начал еще до музучилища и консерватории изучать теорию музыки, гармонию. По тактам разбирал Бартока, Рахманинова, Бетховена, железную математику Баха.
К классической музыке Скороходов пришел именно через эту работу. Тогда-то на смену электрогитаре и рок-группе пришли академические занятия и верный инструмент, о котором музыкант говорит с гордостью:
— Этому инструменту три года, его делал московский мастер Тимофей Ткач — один из лучших российских гитарных мастеров. Практически все музыканты, приезжавшие к нам на гастроли, играют на его инструментах. Сейчас многие мастера увлекаются экспериментами, делают гитары либо с преувеличенно нежным, бархатным звучанием, либо, наоборот, «бронебойные» — которые покрывают большие залы без всякой подзвучки… А этот мастер делает инструменты с настоящим испанским звуком. Их конструкция повторяет ту, что изобрел испанский мастер XIX века Антонио Торрес. Это классическая форма.
Андрей много говорит о классике, стремится исполнять преимущественно ее. Причем ничего музейного в ней для Скороходова нет. Напротив, это живая стихия, в которой музыканту свободно дышится:
— Вначале меня интересовала классическая форма, мастерство композиторов, техника. А потом я понял, что именно эта музыка поможет мне понять себя, Она так же способна рассказать о человеке, его душе, как классическая литература. И кроме того, она вбирает в себя переживания и стремления людей, давно ушедших. Она сохраняет память. И по ней мы ощущаем вкус ушедшего века.
Татьяна БРИЦКАЯ, газета «Мурманский вестник», 9 декабря 2006 год.
газета «Мурманский вестник»
