В «Новостях» по местному радио недавно услышала, что выступление «Мумий Тролля» не состоится, билеты не раскупаются. А в будущем, прогнозировал диктор, Мурманск может лишиться возможности слышать подобные популярные группы. Артисты, мол, просто перестанут к нам приезжать...
Раузалия Гиваргизова, солистка Мурманской областной филармонии, горячо и взволнованно высказывала свое мнение. Сполна досталось от нее и ржавому голосу Пугачевой, и девочкам из «Тату» с сомнительной репутацией, и вульгарной Вайкуле, и безголосой Апиной… Мои попытки как-то защитить артистов шоу-бизнеса, оправдать молодых, слушающих попсу, оказались безуспешными. Может быть, оттого, что в чем-то я была с ней согласна. Понятно, что череда приятных мордашек время от времени возникающих на экранах телевидения, как ни звучит это грубо, коммерческий продукт, сырье для бизнеса. Возможно, не стоило бы так строго относиться к таким исполнителям с их сезонными шлягерами, если бы не резали ухо бездарные тексты песен и певческая безграмотность. И уж тут с Раузалией нельзя не согласиться.
Так распорядилась жизнь, что у нее самой отношения с музыкой складывались не просто. Училась в музыкальной школе. Ходила в Дом пионеров им. А. Бредова, в ДК им. С. М. Кирова, где занималась пением. Уже тогда брала по-взрослому серьезные произведения: песню «Жаворонок» Глинки, арию Розины из оперы «Севильский цирюльник» Россини. Хорошие музыкальные данные, дарованные ей от рождения, трудно было не заметить.
В 17 лет поступила в Ленинградское музыкальное училище при консерватории им. Римского-Корсакова. Через четыре года получила диплом и вместе с ним осознанное ощущение груза вокальных проблем. Потом были замужество, рождение дочери. И пресная жизнь в Баку. Местный театр оперетты произвел на нее ужасающее впечатление, работать в нем сочла для себя невозможным.
— Так всю жизнь просидишь дома, — однажды недовольно заметил брат. Его реплика задела за живое. Вернулось затертое бытом желание перемен. Они начались с обменом бакинской квартиры на мурманскую, где жили ее родные. Это был 1988 год.
Мурманск за время ее отсутствия внешне заметно изменился. Многоглазые новостройки, усыпавшие сопки, расширили городской пейзаж. Мерное разноголосье улиц невпопад прерывалось гудками судов, стоящих в порту. Вечерами молодежь фланировала по главному проспекту города мимо редких и не слишком разнообразных афиш. Мурманск, отличавшийся тогда неприхотливым музыкальным разновкусьем, радушно принимал у себя всех гастролирующих артистов. О музыкально-классических традициях говорить не приходилось.
Раузалию приняли в ДК им. С. М. Кирова руководителем вокальной студии. Она и сама пела много. Всегда с удовольствием и, как правило, бесплатно. Желание петь настоящую музыку определило ее следующий шаг. В 91-м году она решилась прийти на прослушивание в Мурманскую областную филармонию. Предстала перед худсоветом, председателем которого был солист филармонии Сергей Гиваргизов.
— На прослушивании, — вспоминает Сергей Гиваргизов, — я обратил внимание на Раузалию и отметил ее хороший голос.
Два года Раузалия отработала в филармонии по трудовому соглашению в программе школьного абонемента. Тем временем окончила Санкт-Петербургскую академию культуры. Для нее загорелся «зеленый свет» аспирантуры. Она отказалась: это не ее.
А судьба уже готовила очередной виток перемен. И не самых приятных. Закончилась работа в филармонии, семейная жизнь не сложилась. Профессиональная неудовлетворенность перемешалась с отчаянием — все не так. Вечерами ставила пластинку своего кумира итальянской певицы Ренаты Скотто, слушала музыку Верди, Вивальди, Доницетти и уже почти смирилась с мыслью, что никогда не петь ей так, как представлялось, так, чтобы голос лился и лился...
Но случайность, эта вольная птица, уже караулила ее у порога. Однажды Раузалия и Сергей оказались в одном троллейбусе. Это было начало их совместного маршрута жизни. Впрочем, ни он, ни она об этом еще не догадывались.
— Сопрано заболела, — посетовал тогда Сергей и предложил Раузалии включиться в группу «детского абонемента». — Репертуар большой, учить надо быстро.
Не раздумывая, согласилась. Начиная с 98-го года, работая в филармонии, она регулярно занималась вокалом. Сергей стал ее педагогом, а через три года — мужем.
— Если у певца нет одержимости, даже фанатизма в работе, считай, он не состоялся, — утверждает Сергей Гиваргизов, педагог со стажем и художественный руководитель филармонии. Он знает, о чем говорит. Эти необходимые качества Сергей увидел в Раузалии. А последние пять лет ее работы в филармонии только утвердили в этом мнении.
Действительно, «послужной список» Раузалии за это время заметно прибавился. Уже исполнены сольные партии сопрано в «Мессе» Шуберта, «Глории» Вивальди, спета Белинда в опере «Дидона и Эней» Перселла, состоялось выступление с солистами Норвежской национальной оперы… И главное событие в декабре прошлого года — первый сольный концерт рождественской музыки. Музыки для голоса совершенной вокальной техники.
— Музыки, требующей от исполнителя определенной смелости, соответствующего душевного склада, духовной начинки, — уточняет Сергей Гиваргизов.
— Я очень благодарна пианисту Александру Кондратьеву, — вступает в разговор Раузалия, — он очень мне помог. Меньше чем за месяц мы подготовили программу. Я поняла, мечты, если они искренни, сбываются, Но человек должен постоянно утруждать себя в их достижении. Тогда и Бог посылает ему людей, которые помогают и ведут по жизни: Сегодня я пою ту музыку, о которой мечтала с 17 лет. Думаю, каждый певец должен начинать именно с такой музыки...
— А молодежь слушать именно такую музыку? — спросила я Раузалию. Вопрос прозвучал скорее риторически. Ответ я уже знала. И вот почему. Старшей дочери певицы Алине 20 лет, она студентка Мурманского педагогического университета. Так что о музыкальных пристрастиях молодых Раузалия знает.
Лет в 14-15 Алина, как и большинство ее сверстников, слушала кассеты современных групп. Музыкальную школу закончила, заявив о нежелании впредь подходить к инструменту. Но в доме всегда звучала высокая музыка.
За семейным прослушиванием полюбившихся опер, записанных на видеокассетах, невольно почувствуешь, какая именно музыка сопровождает самые вольные движения души. И что бы понимала в этом младшая дочь Гиваргизовых 3-летняя Оля!.. Но по дороге домой из детского сада уже теперь заказывает маме «свою» музыку — то увертюру к опере «Кармен» Бизе, то «Норму» Беллини. А кассету с «Травиатой» Верди от нее просто прячут, пока окончательно не заездила пленку. Впрочем, теперь она может слышать и живой голос, сидя на коленях у матери, и даже повторяет за ней по-итальянски, когда та учит Травиату.
Осенью состоится совместная с норвежцами постановка популярной оперы, где Раузалия будет петь Травиату.
Антонина ШАТАЛОВА, журнал «Арктическая звезда», № 3, март 2003 год.
журнал «Арктическая звезда»
